Владимир Сазанов - Двуединый [СИ]
Молодой Гнец уже скрылся в кабинете ректора, а Мелисанда все никак не могла заставить себя поднять голову. «Идиотка», — думала она. — «Что же теперь будет?» В худшем случае, он вызовет ее на дуэль и там убьет. Только совсем зеленый новичок может считать, что в схватке между наставником и курсантом преимущества на стороне наставника. Мелисанда новичком не была и отлично понимала, что у преподавателя по магической теории, которым она являлась, против Ла из клана Гнец нет ни единого шанса. Но даже если не дуэль. В лучшем случае, ее отстранят от преподавания, а служба безопасности еще долго будет пристально изучать все ее связи и знакомства.
— Ну и что на тебя нашло? — в поле зрения Мелисанды появились носы изящных черных туфелек Зионы. — Ну-ка вставай давай и рассказывай, что это ты тут устроила.
— Я, я плохо отзывалась об его отце, — Мелисанда поднялась с колена и посмотрела на подругу глазами полными слез.
— Насколько плохо?
— Я называла главнокомандующего высокомерным, наглым и критиковала его действия, — Зиона присвистнула и забарабанила алыми ногтями по поверхности стола. — Что мне делать, Зи? Он ведь меня убьет. У меня же низший бал по боевым искусствам.
— Так, прекращай ныть, — Зиона всплеснула руками. — Никто тебя убивать не будет. Если бы этот юноша хотел вызвать тебя на дуэль, то он бы сделал это, еще когда ты только открыла свой ротик, чтобы сказать ту гадость, которую произнесла. Так что, жить будешь. А вот что делать с остальным, мы сейчас подумаем. Как вы вообще познакомились и почему пришли сюда вдвоем?
— Он выглядел таким забавным, — при этих словах Зиона хмыкнула. — И немного не от мира сего. Ему был нужен гид, и я подумала, почему бы мне не дойти до тебя вместе с этим юношей. Вот и дошла, — Мелисанда снова всхлипнула.
— Кончай реветь, — поморщилась Зиона. — Гид — это хорошо. Значит так, сейчас ты бежишь умываться, потом берешь мою косметичку и приводишь свое лицо в порядок. Когда мальчик выйдет от ректора, ты уже должна ему мило улыбаться. Мужчины предпочитают видеть улыбающихся девушек, а не растрепанных и красноглазых вроде тебя.
— Какая улыбка, какая косметика? — Мелисанда была на грани истерики. — Зи, ты в своем уме? Он высокородный Ла, а я всего лишь Лу. Да он на меня и смотреть не будет.
— А ты уже замуж за него собралась? Поверь мне, разница в ваших титулах мешает только замужеству. В постели родовитость менее важна. А тебе даже спать с ним не обязательно. Поулыбаешься, поработаешь гидом. И если будешь достаточно мила и полезна, он, глядишь, и плюнет на свои претензии. Не так уж ты и страшно его оскорбила. Идиоту ведь понятно, что ты не всерьез.
— Правда? Ты так думаешь? — в голосе Мелисанды звучала надежда.
— Правда. Ну, подумаешь, Сокол лишний раз перетряхнет все твое грязное белье. Как будто, это первая проверка безопасников. Главное, улыбайся и не напоминай парню о причинах своей покладистости. Быстрее забудет. А теперь марш умываться, а то он выйдет, а тебя нет.
Ла Абель ГнецУ ректора я надолго не задержался. Ли Калас меня прекрасно знал, и весь визит был чистой формальностью. Каждый курсант должен посетить ректорат перед началом занятий, дабы подтвердить свои намерения и получить для ознакомления свод правил академии. На самом деле, реальным подтверждением желания учиться является сумма, переведенная на счет академии, а правила я изучил еще в начале лета, о чем ректору Каласу было прекрасно известно. Но вот положено высокородным Ли и Ла встречаться с ректором лично. Так что мы выпили по чашке чаю, обсудили скорое начало занятий и распрощались.
Как ни странно, но наставница, столь любезно проводившая меня до ректората, ожидала меня в приемной. Я уж думал, что раз она так сильно расстроилась из-за непонятной мне ошибки, то, пользуясь случаем, постарается исчезнуть.
— Я прошу прощения за свое поведение, высокородный Ла, — она поклонилась. — Если вы позволите, то я бы хотела и дальше быть Вашим гидом. Глупость больше не вырвется из моего рта, оскорбляя Ваш слух, — подобные слова в исполнении этой женщины казались такими неожиданными, что я удивленно заморгал. Почему-то вспомнился смех, которым она встречала мои собственные попытки говорить подобным образом, и радость от первого дня свободы вдруг куда-то ушла.
— Благодарю Вас, высокородная, — ответный поклон был столь же глубок, как обращение равного к равной. Это единственное, что я мог сделать, чтобы унять ее непонятный страх. — Но я собирался покинуть стены академии. Вряд ли Вы сможете быть моим гидом в городе.
— Позвольте хотя бы проводить Вас до ворот, — не желала сдаваться она. Мне оставалось лишь пожать плечами и согласиться.
Беседы у нас не получилось. Нет, она по-прежнему много рассказывала о том, что нас окружало, но все услышанное очень напоминало те информационные листки, которые я читал ранее. Какая-то мысль все время крутилась у меня в голове, что-то связанное с резким изменением ее манеры разговора. И это что-то я должен был понять как можно раньше, если не хотел повторения. Отключившись от осознания действительности, я погрузился в воспоминания, листая их, как старую тетрадь в поиске похожей ситуации. И нашел. Разгадка оказалась на удивление проста: список. Список запрещенных тем, написанный моей матерью. Я, конечно, не думал, что те девятнадцать листов, которые были обязательны к изучению каждым, вступавшим со мной в общение дома, имели хождение и в стенах академии. Способности моей матери к манипулированию людьми огромны, но вряд ли настолько. Что не мешает академии иметь свой собственный список запрещенных тем. Осталось только выяснить, с кем именно нельзя говорить на эти темы. Со мной лично? С представителем семьи Гнец? С высокородным Ла?
Я всплыл из глубин собственного разума, возвращаясь в реальность. Меня приветствовала тишина. Пока я предавался размышлениям, двор академии кончился. Мы стояли у ворот в молчании, поджидая экипаж.
— Господин Абель, — нарушила молчание моя спутница. — Я могла бы показать Вам город. Если Вы не против, конечно, — к концу фразы она почти шептала.
— Хорошо, — я решился. — Но только с одним условием. Если Вы не можете его выполнить, так и скажите. Я постараюсь найти другого гида.
— Какое условие? — лицо наставницы покраснело. Интересно у нее со здоровьем все нормально? А то цвет лица резко меняется уже второй раз за сегодня. Впрочем, если бы это было заразно, то ее бы не допустили к преподаванию, так что можно не беспокоиться.
— Вы забудете, кто я такой, и вернетесь к той манере разговора, которой меня приветствовали.
